“Тихая, спокойная, непрестанная, медленная деградация”

300 тысяч человек — столько российских мужчин, согласно официальным заявлениям, намерены призвать на войну с Украиной. По неофициальным данным, плановый показатель еще выше — до миллиона человек. На фоне этих событий из страны массово начали уезжать мужчины (иногда со своими семьями). Бегут в Армению, Грузию, Казахстан, Кыргызстан, а также в Финляндию и Норвегию. Точное количество уехавших неизвестно, но только Казахстан заявил о том, что с момента объявления мобилизации в страну въехало более двухсот тысяч россиян. По разным оценкам, мобилизация и эмиграция “отняли” у России более полумиллиона граждан.

Логично предположить, что такой отток здоровых людей трудоспособного возраста ударит по российской экономике. Barents Observer пообщался к карельским предпринимателем и московским ученым-экономистом, чтобы понять, как страна может компенсировать нехватку рабочих рук. Ответ шокирует: никак.

“Пытаемся уворачиваться”

Карельский предприниматель Вадим Маркелов владеет заводом по производству спортивного оборудования MB Barbell. Его продукция продается по всему миру. Хотя Маркелов имеет правительственные награды (в 2018 ему присвоили звание Почетного гражданина Карелии), он неоднократно критиковал чиновников и органы власти за то, что они мешают работать бизнесменам. Очередной удар от российского государства он получил 21 сентября, когда Владимир Путин объявил “частичную” мобилизацию. На предприятие Вадима Маркелова пришли повестки.

— Сегодня основная задача руководителя предприятия — не допустить обвала там, где есть узкие специалисты. У нас, например, есть литейный цех; там очень много узкоспециализированных профессий. В частности, футеровщик, который обеспечивает работоспособность печей. У нас их три, и одного призвали. Если бы призвали всех троих, обвалилось бы все литейное производство. Следом встали бы обрабатывающие цеха, затем подготовительные, вулканизационные и так далее — вплоть до отгрузки. То есть работа встала бы, хотя, казалось бы, выдернули лишь нескольких человек.

Вадим Маркелов объясняет: некоторых специалистов нужно готовить годами.

— Потеря одного человека не критична, но если забрать нескольких — сразу всё. Замену им так просто не найдешь. Я знаю, что похожий специалист есть в полутора тысячах километров от Петрозаводска, однако у него же есть работа, его так запросто не переманишь.

Предприниматель полагает, что государство не просчитало последствия мобилизации для бизнеса и экономики.

— Смотрите, у предприятия есть контракт. В нем прописаны штрафные санкции. Под выполнение контрактов часто берутся кредиты, а под них закладывается имущество. И вот предприятие лишается узких специалистов, лишается возможности выполнить контракт, платит штраф, не выплачивает кредит, и у него забирают имущество. Это чистый форс-мажор, но про него нигде не говорится. Предприятия просто могут уничтожать. Массово, — считает Вадим Маркелов.

Еще одна сложность связана с требованием сохранять за мобилизованными рабочие места.

— Это не работает в малом и среднем бизнесе. Ты берешь другого человека и тратишь время на его подготовку. Все это время платишь ему зарплату, а он ничего толком не производит. И теперь нам говорят: давайте нового возьмем, а старого потом вернем…

Бизнесмен говорит, что спорить с государством и объяснять последствия происходящего невозможно.

— Сейчас мы просто пытаемся уворачиваться от тяжелых ударов. Против тебя тяжеловес, и пока ты будешь доказывать свою позицию, ты умрешь. Надо уворачиваться.

Предприниматель говорит, что примерно треть его работников не против отправиться на войну. Однако примерно столько же воевать, наоборот, не хотят, при этом они тоже могут попасть под мобилизацию. Остальные со своей позицией еще не определились.

“Это мина под российскую экономику”

Профессор географического факультета МГУ, экономист Наталья Зубаревич считает, что мобилизация и отъезд людей из России приведут к стагнации экономики. “Увидеть” ее воочию мы не сможем, но процесс будет неизбежным.

— Объем уехавших мы адекватно оценить не можем, потому что нет данных, сколько россиян въехало в Казахстан, в Армению, в Грузию — и осело там. 500 тысяч, 600 тысяч — вы можете называть сколько хотите. Казахстан сказал, что 200 тысяч въехало, 140 тысяч выехало. Кто выехал? Кто эти люди, поехавшие в Россию? Скорее всего, граждане Казахстана, которые поехали за какой-то покупкой, или казахстанские студенты.

Оценки есть. По весенней эмиграции мои коллеги-демографы сказали, что это примерно 150 тысяч. По осенней цифр мы не знаем, но коллеги говорят, что это больше, чем 150 тысяч. Говорить, сколько именно, могут только безответственные популисты.

Что касается мобилизации. Если мы берем мужчин в возрастах 22-50 лет, это 29 миллионов человек. На этом фоне цифра 300 тысяч не является существенной.

— Тем не менее эти люди работали, содержали семьи, платили налоги. Как их отъезд может сказать на экономике? — задал вопрос корреспондент Barents Observer.

— Вопрос не в том, сколько забрали, вопрос в том — кого. Из каких отраслей, каких компетенций… Люди, которые были мобилизованы с мест, где они были компетентными работниками — крановщиками, инженерами — их довольно трудно заместить. Они квалифицированные работники, сразу таких не найдешь.

Посчитать ущерб нельзя. Когда РЖД (компания “Российские железные дороги”. — прим. ред.) говорит, что 60% работников на восточном полигоне под риском мобилизации, это означает, что РЖД не сможет ввести дополнительные мощности и выполнить программу. Но ни вы, ни я не знаем, кого, сколько и как забрали.

Для экономики страны само число мобилизованных не так существенно. Главный вопрос в качестве, а не в количестве. Данных об этом нет совсем.

— Какой вклад один работающий человек делает в экономику страны?

— Если он оператор бурения на нефтяной скважине, это одна история. Если он разнорабочий — другая. Они создают разную добавленную стоимость в зависимости от своих компетенций, посчитать ее мы не можем.

— Не будут ли квалифицированные работники, отправленные на войну, просто заменены мигрантами?

— Изымаются профессиональные работники, которых трудно заменить гастарбайтерами. И это большая мина под российскую экономику и рынок труда. Поэтому все вопят и просят бронь.

Поэтому вот скажу: количества мы не знаем, но какая **** будет от всего этого — понимаем. Она будет большая.

— Рухнет ли экономика? И почему она не рухнула раньше, как многие предполагали?

— А в честь чего? Центробанк остановил панику, люди не стали выносить деньги из банков. Дальше пошла инерция. Забудьте про обрушение, про кризис, про обвал. Не будет никакого обрушения. Будет тихая, спокойная, непрестанная, медленная деградация. Будет хуже и хуже — но шаг за шагом. Экономика приспособится, но лучше от этого не будет никому.

— Но мы же должны когда-то почувствовать нехватку этих тысяч крановщиков и инженеров? Вот последствия весенней эмиграции они уже видны?

— Когда сокращается экономика, сокращается и количество работников, и количество предлагаемых рабочих мест. Баланс!

— Однако если для строительства дома нужно пять крановщиков, а их нет…

— Будет четыре крановщика, и дом построится медленнее. Уже сейчас все ...